
…И без сапера в бой нельзя
Полковник в отставке Геннадий Иванов в годы Великой Отечественной войны освобождал Ленинград от блокады, в послевоенное время служил на Семипалатинском испытательном полигоне и был в числе тех, кто создавал ядерный щит Родины.Коридор остался нашим
Геннадию Иванову, уроженцу деревни Домнино Ярославского района, было восемнадцать, когда началась война. В декабре 1941 года его призвали в армию и направили в Кострому, в эвакуированное Ленинградское Краснознаменное военно-инженерное училище. После десяти месяцев учебы Геннадий получил специальность «инженер-понтонер». В основном курсантам преподавали минно-подрывное дело, что и определило фронтовой путь Иванова.
В октябре 1942 года в звании лейтенанта его направили на Ленинградский фронт. Так началась служба сапера-минера в 193-м батальоне инженерных заграждений 2-й отдельной инженерной бригады специального назначения.
Первое боевое крещение наш земляк принял в январе 1943 года во время операции по прорыву блокады под кодовым названием «Искра», в которой участвовали два фронта – Ленинградский и Волховский. Ожесточенные бои шли шесть суток, и 18 января наши войска соединились. В результате вражеское кольцо вокруг Ленинграда было прорвано.
Создание устойчивой обороны отбитого у врага коридора возлагалось на 193-й батальон – ночью в маскхалатах бойцы ставили проволочные заграждения, устанавливали бронированные колпаки над щелями для снайперов. И все это – под обстрелами.
Осколок «прижился»
После операции «Искра» батальон в конце марта 1943 года передислоцировался в город Колпино, где получил боевую задачу по инженерному обеспечению наступательной Красноборской операции. Иванов со своими солдатами за одну ночь под светом немецких прожекторов и выстрелов поставили на переднем крае сразу два дзота. Обеспечивая операцию под Красным Бором, саперы-минеры устанавливали противопехотные и противотанковые мины, делали проходы в немецких минных полях, открывая путь для наступления наших. Не раз лейтенант Иванов и его взвод принимали огонь на себя. Как-то, несмотря на кромешную тьму, немцы их заметили и ударили из миномета. Иванова ранило в обе ноги и в голову. В голени левой ноги у Геннадия Иосифовича так и остался осколок. «Прижился», – шутит ветеран. Подлечившись, он вернулся в строй.
Затем батальон перебросили в Синявинские болота. Там надо было отвлечь внимание противника от участка, где готовилось наступление. Солдаты вводили немцев в заблуждение, подрывая их проволочные заграждения. Но прежде они проделывали себе дорогу на очередном заминированном поле. Ползком ночью проверяли подход щупом через каждые пять-шесть сантиметров. Сапер ошибается только один раз…
Ледяное купание
В конце 1943 года 193-й батальон создавал инженерное обеспечение на Ораниенбаумском плацдарме. Именно с него началась операция «Январский гром», или «Нева-2», ставшая началом разгрома гитлеровских войск под Ленинградом. Одна из групп, в которую входил Иванов, ночью пробиралась по направлению к Ораниенбауму через Финский залив. Маршрут пролегал в пяти-шести километрах от Петергофа, занятого врагом.
– Был снежный буран, противник нас не видел. Но и мы впереди себя тоже почти ничего не видели, – вспоминает Геннадий Иосифович. – Лед был изрыт воронками от взрывов. В одну такую свежую, еще не затянутую льдом я провалился. Спасло то, что успел разбросать руки и не пошел ко дну. Ребята бросили щупы – вытащили.
В середине января 44-го войска Волховского и Ленинградского фронтов перешли в новое наступление и 27 января завершили полное освобождение Ленинграда от блокады.
– Но с севера над городом нависла мощная группировка финнов, – продолжает свой рассказ Геннадий Иосифович. – Инженерно-саперные части на какое-
то время стали едва ли не главными, ведь нам предстояло прорвать оборону противника, состоявшую из четырех полос глубиной сто метров.
Секрет государственной важности
Отгремела война, а батальон Иванова еще два года занимался сплошным разминированием местности на бывшей передовой в районах Ленинградской области, Карелии и Эстонии. Работали без карт минных полей, на ощупь, каждую секунду на волосок от смерти.
В ноябре 1947 года опытного инженера-подрывника из Ленинградского военного округа направили в войсковую часть «Москва-400». Так назывался Семипалатинский испытательный полигон в Казахстане.
- Перед отправкой меня напутствовали такими словами: «Вам доверен секрет особой государственной важности. Отныне вы не имеете права говорить никому, где служите, что видели, что знаете. Ни-ко-му!» – вспоминает Геннадий Иосифович. – В штабе полка я дал подписку на двадцать пять лет о неразглашении государственной и военной тайны.
Иванов получил назначение в 52-й отдельный инженерно-строительный полк на должность прораба. К зиме 47-го военные строители в 120 километрах от Семипалатинска и в 60 километрах от Иртыша раскинули палаточные городки, построили землянки. Каждая строительная площадка значилась под литерой. Например, «М» – будущий жилой городок. Иванову досталась площадка «П» – будущее опытное поле испытательного полигона. Работа была неимоверно тяжелая, по 14 – 16 часов в сутки без выходных и отпусков. Днем и ночью, зимой в 40-градусный мороз, в пургу, летом в жару и пыльные бури в казахстанской степи возводились фортификационные сооружения, защитные бункеры. Ценой огромных усилий 15 тысяч военных строителей за два года подготовили полигон к испытанию первой отечественной ядерной бомбы.
На опытном поле диаметром 25 километров, окруженном небольшими горами, были построены для изучения воздействия ядерного взрыва отрезки тоннелей метро, фрагменты взлетнопосадочных полос аэродромов, размещены образцы самолетов, танков, ракетных установок, корабельных надстроек, мостов, часть железной дороги с вагонами, двух-, трехэтажные жилые дома, фортификационные и инженерные сооружения, промышленные объекты. Там также разместили различных подопытных животных. Город в миниатюре должен был испытать на себе всю мощь ядерных взрывов.
Команда: «Атом!»
И вот наступил тот самый день – 29 августа 1949 года. Из воспоминаний Геннадия Иванова: «Нас отвезли на машине на 60 километров от места взрыва, скомандовали: «Атом!». Все легли лицом к земле, ногами к эпицентру взрыва. В момент взрыва все вокруг озарилось ослепительным светом. Через мгновение мы увидели шар величиной с солнце, который с каждой секундой увеличивался. Он коснулся земли, стал в четыре-пять раз больше солнечного диска и вдруг как бы лопнул, потеряв яркость. Тут же на нас обрушился мощный грохот-взрыв, и по полигону пронеслась сильнейшая ударная волна. Огненная полусфера превратилась в бушующее пламя, которое сменилось быстро поднимающимся к небу громадным черным столбом дыма и пыли. Подхватив с земли все, что там было, он поднимался вверх, образуя огромный гриб. За какие-то мгновения гриб достиг фантастических размеров, края его заворачивались, принимая новые и новые формы. Зрелище тем не менее выглядело жутко и осталось в памяти на всю жизнь.
Сооружения в центре опытного поля были полностью снесены. На месте 37-метровой башни с бомбой образовалась воронка, почва оплавилась, образовалась корка шлака. Гражданские здания и промышленные сооружения оказались полностью разрушены. Что могло сгореть – сгорело. Все, что было плохо закреплено или плохо закрыто, разбросало ударной волной. Особенно страшно было смотреть на оставшихся в живых животных».
Заочное знакомство
В 1951 году офицерам разрешили брать по месту службы семьи, и в следующем году к Иванову из Ярославля приехала жена. Знакомство с будущим мужем у Веры Петровны было заочным. О Геннадии Иосифовиче ей рассказывала его сестра. «Вот вернется мой брат с фронта, познакомлю вас», – говорила она. Но и после окончания войны ему не суждено было вернуться в Ярославль и познакомиться с подругой сестры. Пять лет ждала Вера своего заочного избранника. Расписались они, когда Геннадий приехал в свой первый отпуск.
А потом была разлука. Вера приехала к мужу, когда получила разрешение на выезд. В сентябре 1953 года на полигоне у Ивановых родилась дочь Ольга. Жили они в городке, который быстро рос и благоустраивался, – сейчас это город Курчатов. За 22 года жизни на полигоне Вера Петровна с дочерью привыкли к взрывам бомб, хотя сначала было страшно. Не раз в доме выбивало стекла, не раз приходилось отсиживаться в подвале, когда в небе вырастал гигантский «гриб». Но счастливая семейная жизнь, любовь к мужу были сильнее страха перед ядерными испытаниями. Вера Павловна всегда гордилась его геройскими поступками. Однажды Геннадий Иосифович спас водителя машины, объятого огнем, сбив пламя своим кителем. А был случай, когда он в трескучий мороз бросился в колодец, в котором прорвало трубу. Надо было срочно перекрыть вентиль. Не раздумывая, нырнул в воду в 50-градусный мороз! Вылез из колодца весь заледеневший, но вентиль перекрыл.
Ветеран особого риска
В 1973 году в звании подполковника технической службы Геннадий Иванов закончил службу, и семья вернулась в Ярославль. Двадцать шесть лет жизни на полигоне, в 60 километрах от опытного поля дали о себе знать. Десять лет Геннадий Иосифович интенсивно лечился и вынужден по сей день принимать специальные лекарства. Радиация не пощадила и жену с дочерью, они тоже являются пострадавшими от испытаний ядерного оружия.
В год пятидесятилетия первого испытания советской атомной бомбы Геннадия Иосифовича пригласили в Москву, где вручили памятный знак «Участнику испытаний ядерного оружия» и почетную грамоту. В числе его наград – орден Мужества, медаль «За заслуги в укреплении обороноспособности страны, создании и развитии ядерного оружейного комплекса Российской Федерации». А среди боевых наград – три ордена Красной Звезды, орден Отечественной войны I степени, орден «Знак Почета», медали – Жукова, «За отвагу» и «За оборону Ленинграда». В 2010 году Геннадий Иосифович был приглашен в Большой Кремлевский дворец на торжественный прием по случаю 65-летия Великой Победы.
Несмотря на преклонный возраст, а в августе Геннадию Иосифовичу исполнится 92 года, он входит в группу ветеранов, которая шефствует над школой № 81.
Другие новости раздела «Великой Победе посвящается»






Комментарии