Такое забыть нельзя

На краю света
Нина Михайловна Сидоренко (в девичестве Вахричева) – бывшая учительница. И как многие ее коллеги, несмотря на возраст, светится изнутри каким­то совершенно особым светом. Много лет она преподавала детям в школе литературу, учила их любить русских классиков и родной язык. Но есть у нее еще один потрясающий дар – она портниха. И, как принято говорить, от Бога. Кто знает, может быть, ее умение делать человека красивым и подарило ей самой удивительную женскую привлекательность.
Нине Михайловне уже немало лет, но выглядит она великолепно – стройная, легкая, подтянутая. Глядя на нее, не поверишь, что жизнь к этой женщине порой была сурова. Быть может, поэтому она не очень любит вспоминать о своем прошлом.
– Моя мама никогда не была религиозным человеком, – рассказывает Нина Михайловна. – Но всегда нам, детям, говорила, что есть там наверху тот, кто внимательно следит за всеми нашими делами и поступками. Именно он и определяет судьбу каждого человека, а в конце жизни воздает ему по заслугам. Она никогда никого не судила и к людям всегда относилась подоброму. Посмотрите на этот снимок. Это они с отцом стоят около нового дома.
С маленькой любительской фотографии прямо мне в глаза смотрит симпатичная молодая женщина: худенькая, но очень сильная. Рядом с нею мужчина чуть старше ее, решительный, и в то же время чувствуется, что он чем­то озабочен. Словно угадав мои мысли, Нина Михайловна говорит: «Знаете, где этот снимок сделан? Можно сказать, на самом краю света – в сибирском краю, там раньше и не жил никто. Родителей в ссылку туда отправили…»

«Враги народа»
В далеком 1931 году Михаил Вахричев со своим отцом Николаем Васильевичем работали на собственной мельнице в одной из деревень в Тутаевском районе. Семья хотя и была большой, считалась очень зажиточной, потому что бездельничать здесь никому не позволялось. Михаил к тому времени уже был женат, и у них с женой Марией подрастали четверо ребятишек, старшему из которых едва минуло десять лет. Несмотря на то что считались Вахричевы крестьянами, образование оба супруга получили по тем временам неплохое – сначала окончили церковноприходскую школу, а затем гимназию. Еще уважали их за то, что они не чурались никакой работы, потому, наверное, и получалось у них все на славу.
Беда постучалась нежданно. В те годы в деревнях организовывали колхозы, и Михаил, будучи человеком рассудительным, сказал как­то мужикам: торопится власть, мол, с коллективными хозяйствами, а ведь время для них еще не пришло. Сказал и забыл. Но кое­кому, видно, слова те не очень понравились, потому что спустя несколько дней подъехал к дому Вахричевых черный «воронок» и увез Михаила Николаевича вместе с родным братом и отцом, которому к этому времени сравнялось 73 года, прямиком в ярославские Коровники. А немного погодя приехали и за остальными членами семьи. Мать с ребятишками погрузили на подводу и повезли в неведомые края – в Сибирь. Бабы деревенские, прознав об этом, кинулись собирать нехитрый гостинец в дорогу, потому как конвоиры, прибывшие за Марией, времени на сборы ей практически не дали – даже чулки запасные детишкам она не успела взять. Сердобольные соседки, плача, бросали в сани узелки с вещами и хлебом, а конвоиры прикладами их назад отбрасывали: «Не положено, они –семья врага народа».
В Ярославле Марию с детками погрузили в поезд, и поехали они в далекий Магнитогорск. Михаил узнал об этом через несколько дней. Сам он работал в то время на Ляпинской котельной, там заключенных никто особо не охранял, поэтому Вахричеву удалось бежать. Как сумел Михаил отыскать в Магнитогорске жену с ребятишками, не знает никто. Только известно, что он сам добровольно пришел к властям и признался, что сбежал к жене из ярославской тюрьмы.

Мир не без добрых людей
Власти такой вольницы бывшему кулаку простить не могли и поэтому решили наказание ужесточить. Приговор был страшен – отправить Вахричевых на спецпоселение в ХантыМансийский национальный округ.
Добирались до нового места ссылки долго. Один из малышей тягот пути не перенес и умер. Так что приехали впятером. Вместе с Вахричевыми были еще несколько десятков семей, пока ехали да плыли – перезнакомились и решили держаться вместе, помогать друг другу. Край, куда их завезли, был суровым. Лето короткое, зима длинная, морозная. Поэтому надо было до заморозков успеть дома поставить. Инструмент у ссыльных нехитрый – у кого топор, у кого пила, но справились, несмотря ни на что.
Зажили на новом месте, стали работать да детей поднимать. А вскоре и новые малыши родились один за другим. Ртов стало больше, а значит, и хлопот прибавилось. Михаил Николаевич старался всем дать образование. Больше всех повезло старшему Василию, он пошел учиться в педагогический техникум. Дочь Сусанну определили на рыбоприемный пункт местного завода. Окончив техникум, Василий поехал работать в школу в городок Саргачи, и вскоре к нему перебралась вся семья. Отец зарабатывал на жизнь тем, что изготавливал мебель и делал отличные рыбацкие лодки. К тому же он был рыбаком. Как только проходила шуга, утихал Иртыш, ехал он сети ставить.
Май 1948 года выдался хмурым, ветреным. И хотя лед на реке уже прошел, было холодно. С утра Михаил Николаевич отправился на берег, сел в лодку и поплыл по знакомому маршруту. А вот назад так и не вернулся. Искали его долго, но не нашли…
А буквально через год – новая напасть: арестовали Васю. В школе, где он работал, случился пожар. Вину за трагедию возложили на сына «врага народа». Его осудили и отправили в лагерь. После всех этих событий для Вахричевых настали черные дни. Паспортов у них не было, в колхоз их никто не принимал, значит, и участок земли ссыльным был не положен. Как им тогда удалось выжить, трудно понять. Нина Михайловна помнит, как они ягоду, картошку собирали, кротов ловили. Варить все приходилось в подполье, не дай Бог какой начальник запах картошки учует – не миновать беды. Тогда «политическим» помогли и местные жители – ханты и манси. Люди они оказались добрые, отзывчивые.

Назад – на родину!
Но и сами Вахричевы попрежнему сложа руки не сидели. Сусанна себя хорошо зарекомендовала, и вскоре перевели ее работать на рыбозавод в городок Самарово. Спустя какое­то время девушке дали комнату в бараке, в котором жили ссыльные калмыки, и она перевезла в этот барак всю семью.
– Спали на больших топчанах, – вспоминает Нина Михайловна. – Как мы там все умещались, до сих пор не понимаю. Но только помню, как однажды пришла сестра очень радостная и сказала, что ей дали комнату! И хотя была она неблагоустроенной, мы все были страшно рады – все­таки появилось свое жилье.
В 1953 году, сразу после смерти Сталина, освободили Василия. Учительствовать он больше не захотел, поступил в Свердловский инженерно­строительный институт, окончил его и по распределению уехал работать в Омск.
Нина, окончив семилетку, пошла на специальные курсы, решила выучиться на швею. Учеба давалась девушке легко, руки у нее были золотыми, только вот учиться долго не пришлось – буквально через несколько месяцев девчонок отправили на лесоповал, сучья у деревьев обрубать. Но все­таки профессию Нина освоила и решила во что бы то ни стало стать настоящим мастером своего дела.

– Году в 1957 мама получила по почте бумаги, – рассказывает Нина Михайловна. – Из них мы узнали, что больше не являемся детьми «врага народа», отца, как и Васю, полностью оправдали и реабилитировали. Вскоре после этого известия засобирались мы домой в Ярославль. Сначала съездили в отпуск, повидались с родными. Столько лет друг друга не видели! И плакали, и смеялись, глядя на родные лица! А спустя год я приехала в Ярославль и поступила в 31е училище, а заодно и в вечернюю школу. Получив свидетельство об окончании ПТУ, пошла работать в пошивочную мастерскую на Суздалке и поступила на заочное отделение Московского института легкой промышленности. Жизнь моя потихоньку налаживалась.
Получалось у юной рукодельницы действительно все. Об ее умении шить элегантные мужские костюмы вскоре стало известно большим ярославским начальникам, и у Нины от заказчиков просто отбоя не стало. Впрочем, она могла шить не только костюмы, но и пальто, платья. Талантливую мастерицу заметили и пригласили преподавать в родное училище. И там она решила освоить еще одну профессию – стать педагогом. И вскоре сменила место работы – переманили молодую учительницу в 11ю школу, где она проработала до самой пенсии. До сих пор ее ученицы приходят домой, поздравляют с праздниками, просто навещают. Радуют Нину Михайловну и сын с невесткой и внуком. А что еще человеку в ее возрасте надо? Было бы здоровье да в семье все хорошо!
А вспоминать о тех тяготах и страданиях, которые выпали на ее долю, Нина Михайловна не любит. Хотя она так же, как и ее мама, не винит советских вождей в том, что они отняли у нее детство и юность. И никому на свою жизнь не жалуется.