Эпоха Добрынина

Добрынин не был  «красным директором». Он не вошел в когорту эффективных российских топ-менеджеров, весомость имен которых  определяется в долларовом эквиваленте... Он  был просто директором Ярославского моторного завода, генеральным директором объединения «Автодизель».  Но его имя носят улица, мост, Дворец культуры. И наследство, которое он оставил нам, еще перейдет к нашим внукам.
Биография этого человека обладает советской простотой. Родился в год основания родного завода в деревне Кобылино Тверской губернии. Зажиточная крестьянская семья – четыре брата, три сестры, родители,  бабушка – в 20-х годах хлебнула  от советской власти лиха.  Отца раскулачили, выслали на Урал, где он толкал уголь в вагонетках, тяжело заболел и по дороге домой умер. Его сняли с поезда в Ярославле и здесь же похоронили.
Братья вернулись в родную деревню, продали дом и обосновались в Рыбинске. Здесь в 1933-м
Анатолий окончил ФЗУ, работал учеником токаря на авиационном заводе, тогда п/я 20. Когда во время войны  авиационный завод эвакуировали в Уфу,  Добрынин ковал нашу победу на Рыбинском заводе полиграфических машин. В 46-м окончил Рыбинский авиационный техникум, в 57-м – Ленинградский индустриальный институт заочно. Как принято говорить, «прошел путь» от токаря до замдиректора Рыбинского авиационного завода.
24 апреля 1961 года Анатолий Добрынин был назначен директором Ярославского моторного завода. Почти случайно. Четыре года заводу не могли подобрать подходящего директора. В 1958 году назначили Павла Федоровича Дерунова. Проработав год, Дерунов попросился обратно на родной Рыбинский авиационный завод. В Минпроме поставили условие: найти  замену. Дерунов порекомендовал Добрынина, своего заместителя, который, как он видел, давно перерос свою должность.
И не ошибся. С тех пор  для Анатолия Михайловича Добрынина Ярославский моторный стал  любовью на всю оставшуюся жизнь.

От Карелии до Камчатки
Он был удивительный человек, говоривший про завод с поэтическим воодушевлением. В беседе  Анатолия Михайловича с инженером ЯМЗ Евгением Волковым, опубликованной в журнале «Смена» в 1976 году, можно услышать, как бьется стальное сердце машины.
«Анатолий Михайлович, а что если попытаться представить себе, где сейчас, в эту минуту, трудятся наши ярославские дизели?»  – спрашивает Волков.
«Картина была бы фантастическая, – отвечает Добрынин. – Ярославские двигатели применяются  во всех отраслях народного хозяйства. В год – десятки тысяч моторов. Наша «клиентура» – 360 предприятий Советского Союза.  Ярославские моторы стучат под капотами автомобилей Минского, Могилевского, Белорусского, Кременчугского заводов, они приводят в движение армию ленинградских тракторов «Кировец», ими оснащаются гусеничные тягачи, экскаваторы, строительные и дорожные машины, передвижные электростанции, катера и лесосплавные суда.  География – от Карелии до Камчатки, от Енисея до Памира, от полюса до полюса...  Наши дизели закупают   60 стран Европы, Азии, Африки, Латинской Америки.  Так что «фронт работ» у нашей продукции – полюс и экватор, горы и джунгли, районы вечной мерзлоты и самые огнедышащие пустыни».
Кроме нескольких цифр и фактов добавить сюда нечего. С 1971 года на ПО «Автодизель», куда кроме ЯМЗ входили ярославские заводы топливной и дизельной аппаратуры, Тутаевский моторный завод и Ростовский агрегатный завод, работали 67 тысяч человек. Из них на ЯМЗ – 45 тысяч. «Автодизель» –  ведущее предприятие советского дизелестроения – 45 кварталов подряд  занимал первое место в социалистическом соревновании среди предприятий  Минпрома.  По объему выпускаемой продукции – 100 тысяч моторов в год –  равных ему не было в Европе. Составить конкуренцию мог только американский Дженерал Моторс.

С феноменальной памятью
Те, кто работал и жил с Анатолием Михайловичем, говорят, он был человек-вулкан. В нем  кипела сила,  изливавшаяся на ближних потоком созидательной энергии. И не было возможности работать рядом с ним без самоотдачи и радости. Добрынин сам был невероятно работоспособен. Его трудовой день  начинался в 7.15 и длился по 14 – 16 часов. Дочь Анатолия Михайловича Марина Анатольевна Каталова рассказывает, что  на первом этаже их дома жил мужчина, никогда не заводивший будильника. Он просыпался по хлопку  двери в подъезде. Это директор ЯМЗ уходил на работу.
Анатолий Михайлович обладал феноменальной памятью. Он никогда ничего не записывал, но помнил любые просьбы заводчан. Их выполнения он  не требовал, а просил. Но так, что   отказать было невозможно. Однажды директор приехал в заводской пионерлагерь «Дружба». Работники попросили у него телевизор.
– Василий Михалыч, привези телевизор, – попросил директор у приехавшего с ним председателя заводского профкома Гринева.
Прошло два дня. Гринев  забыл про телевизор.
– Василий Михалыч, ну что же ты! Мою просьбу не   выполнил? А ведь людям после рабочего дня нужно отдыхать! – расстроился  Добрынин.
Он хотел, чтобы прежде всего было хорошо людям. Когда в одном из цехов при ковке от детали оторвался маленький кусочек металла и  пулей пронзил рабочему живот, директор был сражен этой нелепой трагической смертью.  Для охраны рабочих сразу была придумана индивидуальная  защита из металлической сетки. Больше таких случаев не было.

Площадки выбирал с вертолета
Этот человек был доступен народу. Возможно, даже слишком. Потому что он сам был народ. К нему мог подойти любой  и сказать: «Михалыч, у меня  проблема...» А еще он любил женщин. Без пошлости.  Просто как сильный мужчина любит прекрасную половину человечества. И женщины любили его.
– Однажды женщины литейного цеха рассказывали директору о своих проблемах,  – вспоминает Василий Михайлович Гринев. – Кроме всего прочего они попросили индивидуальные средства женской защиты. Ведь всяких там тампонов тогда не было! Анатолий Михайлович обещал непременно помочь. А потом повернулся ко мне и  сказал: «Ну что же ты, Василий Михалыч, до сих пор не знаешь о женской нужде. Мы должны защищать наших женщин».
Этот человек считал, что все должно принадлежать народу: несмотря на раскулачивание и годы репрессий, он был убежденный коммунист.
 А подлинной его страстью было строительство.  Северный жилой район, 23 детских сада, собственный заводской совхоз «Революция», куда Добрынин лично ездил проверять сохранность заложенного на зимнее хранение картофеля... Пионерский лагерь «Дружба» и пансионат «Лесное»… Площадки для строительства  директор выбирал лично с вертолета!  Дворец спорта «Торпедо», кинотеатр «Волга», бассейн «Лазурный»...
– Ну зачем еще и бассейн? – пожимали плечами иные. – Неужели в таком возрасте еще и плавать будет?
– Это для людей, – отрезал Добрынин.
Но при всей заботливости он не был паинькой. Это был человек волевой и решительный. Мог  отчитать громогласно и «по матушке» послать резко.
– Однажды на обычном в 7.30 утра  производственном совещании у нас что-то не заладилось, – рассказывает Гринев. – По этому поводу Анатолий Михайлович  высказался нецензурно. Ждавшая в приемной будущая заведующая детским садом это услышала и стушевалась.  Когда Добрынин вышел из кабинета, он, конечно, тоже ее увидел. Его лицо озарилось лукавой улыбкой:  «Надо было предупредить, что вы тут сидите. Тогда бы я не ругался!»

Отдохну потом...
Он  умел отдыхать и расслабляться. Шутник и балагур. Играл на баяне и любил спеть «про заводскую проходную, что в люди вывела меня». Но времени на отдых оставалось мало. Максимум дозволенного – отдых в санатории, непременно с женой. Если Анатолий Михайлович был вулкан, то его супруга Тамара Леонидовна – мягкая волна. Муж был для нее всем.
– Вся мамина и наша жизнь была подчинена ему, – вспоминает дочь Добрынина Марина Анатольевна. – Мы с братом Вячеславом отца видели редко. Он уходил, когда мы еще спали, возвращался – мы  уже спали.
Тамара Леонидовна готовила мужу  обеды и ужины. Про завтраки речи не было. Анатолий Михайлович по утрам домашних не будил и съедал свой утренний бутерброд в одиночку.
В быту он был непритязателен. Директор завода, построивший 26 столовых и собственный совхоз, мог бы не заботиться о хлебе насущном. Но  он  ездил  за продуктами в Москву и, как все, стоял в очереди за колбасой.
– Иногда привозил что-нибудь серьезное, – вспоминает Марина Анатольевна. –  Однажды привез мне пальто. И квартира наша, вы не поверите, была в ужасном состоянии.
Про эту квартиру в доме на Волжской набережной, где сейчас мемориальная доска памяти Добрынина, шел грязный слушок про два туалета. А в глазах советского человека два туалета – непозволительная, почти  омерзительная роскошь!
– Нас защитила простая работница завода, жившая в квартире напротив, –  говорит Марина Анатольевна. – Она возмутилась: «Что вы врете! Нет у них двух туалетов. Я живу в такой же квартире». Правда, у нее была коммуналка, а у нас отдельная «трешка».

В день 8 Марта
Похожая история случилась и с дачей. На своих пяти сотках Анатолий Михайлович построил щитовой домик. Сразу в обком покатилась анонимка: «Добрынин построил дворец».
– Мать вашу! – не сдержался директор. – Хотел на пенсии отдохнуть!
Но на пенсии он не отдохнул ни дня. Изношенное как тряпочка сердце отказалось биться на 66-м году.  В 1982-м  8 Марта, в День женщин, которых он так любил.
А дачный домик стоит до сих пор. В нем выросли три внучки и  три правнука Анатолия Михайловича. Правнуки много знают про своего знаменитого прадеда, но уже не могут почувствовать дух той эпохи –  эпохи Добрынина. Они дети другого времени. Зато  знавшие Добрынина лично часто задумываются, как бы он пережил произошедшее со страной и с заводом.
– Хорошо, что он этого не видел, – говорит Марина Анатольевна. – Я думаю, он бы сказал, что мы идем не туда.
Возможно…

ФОТО из архива В.М. Гринева